Как известно, несмотря на т.н. мировой экономический кризис, число российских миллиардеров в «списке Форбс» не только не сократилось, но, напротив, их стало там ещё больше.
Удивляться тут нечему: в переломную эпоху больше всего богатств присвоили самые приземлённые, безкультурные, жадные и безпринципные. Такой эпитет как «Пир во время чумы» как нельзя более характеризует нашу «элиту».
В чём смысл существования этих людей? Что они оставят после себя потомкам? Кроме протянутых в недра Матери-Земли щупалец, а также алчущих рук в бюджетную казну, и вспомнить о них будет нечего.
С точки зрения вечности это — бедные люди. Всё их т.н. богатство исчезнет в один миг, испарится, растворится в Небытии. То, что делает человека по-настоящему богатым — им неведомо.
О феномене этих людей лучше всего сказал театральный режиссёр Сергей Кургинян:
«Я прекрасно понимаю, что миллиард долларов прожить невозможно. Невозможно — и всё! Что ни делай, как ни хулигань, как ни изгаляйся… Частные самолеты, яхты… Вот нельзя — и всё. Ну, а тогда причем тут десять? Ну что — десять? Те, кто имеет по сто миллиардов и по триллиону, они руками с пигментной кожей передвигают фишки по глобальной «шахматной доске». Они играть хотят, играть, играть до конца. В 90 лет, в 85… Я видел этих людей. Это не только Сорос, это — люди покрупней.
А здесь-то что? Здесь же никто не играет. Ну, вот он миллиард, вот два, три — и хватит, всё. Современная цивилизация не выработала разницы в качестве жизни миллиардеров и триллионеров. Между миллионерами и миллиардерами — выработала. Большая яхта, частный самолет, дворец… А между миллиардерами и триллионерами не выработала. Значит, этот гедонизм превращается в своего рода сумасшествие. Почему надо иметь не десять, а пятнадцать? А их ещё украсть и сбежать? А потому что у «Пети» тридцать! И это невыносимо.
Рождаются странные явления. Ко мне приезжают садовники, довольно известные, говорят: «Вы знаете, всё больше заказывают странных растений». Я говорю: «Каких?» Ну, они называют мне. Я говорю: «И что это?» Говорит: «Это всё равно, что вместо листьев — бритвы». Я говорю: «Что, по краям?» «Нет, — говорит, — в центре.» Это для себя… Вот ходят рядом, а растения — как бритвы… Заводят в домах скорпионов, крокодилов, других супер-опасных животных, собак, при одном виде которых лязгают зубы.
Возникает какой-то гедонизм с очень странным обертоном: танатическим, ликвидационным. Я там у себя в новом спектакле написал:
«Хотим мы, блин, нормально жить! Нормально, понимаете?
Для этого разрушили советский, блин, дурдом.
Но если, блин, нас тронете, то мало не покажется,
Красиво, блин, мы пожили, красиво и умрём!»
Вот это вот ощущение.
«Не школа жизнь, она — тюрьма. И каждый тянет срок.
Но только можно, чтоб в тюрьме — и девочки, и кайф.
И есть, есть, есть у нас он
1947
е! А значит — удалась
Нам эта самая затея,
И ни о чём мы не жалеем!»
Вот такой специфический поворот в гностицизм. У Мольера господин Журден не знал, что он говорит прозой. Может быть, эти люди не знают, что это гностицизм, но они куда-то поворачиваются. Элементы тяжелого безумия… Мне рассказывают (я этого не видел) о частных домах в 60 тысяч кв. метров. Это — Дворец АЗЛК примерно, в нем жить нельзя. Вообще нельзя! Кроме того, поскольку обслуги натуральной нет уже даже в Англии (они так разоряются, что даже слуг увольняют), этих слуг уже нет даже в Англии, даже в лучших домах Лондона, то тут их нет вообще. Значит обслуга, которая должна мести и протирать окна в этом «Дворце культуры АЗЛК» (он же частный дворец) — это банда. Над бандой надо иметь надсмотрщиков. А всё вместе это означает переселение из отдельной квартиры в коммунальную! Потому, что ты никогда не знаешь, что с тобой эта банда сделает. Это же абсурд.
И эти взгляды друг на друга: у кого какая машина? Эти лозунги: «Выкинь 600-й мерседес — есть тачки покруче». Какие тачки покруче? Какой-нибудь Сорос или Рокфеллер выкинет 600-й мерседес? Он с ума сойдет от этого одного. А если вместо него купить «Роллс-ройс», то потом что надо покупать? Уже нечего.
И вот это всё вместе — «руллинг-класс» (правящий класс) входит в состояние макросоциального безумия и апатии, безумия и апатии…
Куда ни придешь, если какой-нибудь бардак (а он везде бардак): «Это кто сделал?» Всегда говорят: «Девочка». Главный герой всего — это «девочка». «Знаете, девочка не знала, не предупредила». «Знаете, девочка ошиблась». «Знаете, девочка купила не тот билет». Всем правит коллективная «девочка». Это всюду! Это в приёмных, где раньше отбирали людей, знаете, через тройные фильтры проверки. Это всё были офицеры… «Что случилось?» — «Это — девочка».
Но это значит, что уже офисные работники заражены тем же вирусом. Поэтому, мне кажется, что речь идёт не о простудном заболевании, и даже не о гриппе. Это — тяжелые разновидности «бубонной чумы», которая вроде по отдельному каждому случаю не заслуживает такого внимания, но в целом это то, что надо лечить немедленно!».
